Он небольшого роста, чуть повыше меня. Он всегда серьезен, но улыбка у него обаятельная. У него твердый характер, но он этого не показывает. Англичанин говорит, что это один из «священных» воинов. Но у него особое чувство юмора, более буйное, чем предполагают его манеры. Вспоминается: «Я перезвоню ему утром». О-ля-ля!

Он говорит, что в Лахоре тринадцать ворот, названных именами тамошних святых или императоров либо по направлению, куда они ведут.

Слово «бунгало» происходит от «Бенгалия»?..

В четыре часа дня Кипа опустили на привязных ремнях, напоминающих отчасти парашютную подвеску, отчасти альпинистскую обвязку, в яму. Он оказался по пояс в грязной воде, рядом с бомбой «Эсау». Она имела длину около трех метров и уткнулась носом в ил у его ног. В коричневой воде он обхватил бедрами металлический корпус бомбы – почти так же, как, он видел, делают солдаты с женщинами в уголках танцевальных площадок на военных базах. Когда устают руки, он опускает их на деревянные распорки на уровне плеч, которые устроены, чтобы мокрая земля не обваливалась в колодец. Саперы выкопали яму вокруг этой смертоносной туши и установили деревянную опалубку до того, как он прибыл на место. В 1941 году начали появляться «Эсау» с новым взрывателем типа Y. И это была вторая такая бомба, с которой ему пришлось иметь дело.

На предшествующих семинарах и совещаниях английские саперы признали, что единственное правильное решение при обезвреживании такого взрывателя – нейтрализация его. Это была огромная бомба. Почему-то ее поза напоминала Кипу страуса. Жидкая грязь, устилавшая дно колодца под холодной водой, не давала должной опоры ногам, а, напротив, засасывала их, и он медленно погружался. Предвидя подобную ситуацию, перед этим он снял ботинки, потому что они наверняка застряли бы в глине, и позже, при подъеме, от резкого движения он мог бы сломать лодыжки.

Кип приложил левую щеку к металлическому корпусу, пытаясь почувствовать тепло, сконцентрировавшись на тоненьком лучике солнца, который проникал в эту яму шестиметровой глубины и падал на его шею. То, к чему он прижался, могло взорваться в любую минуту, когда дрогнет тремблер и огонек ринется в запальный стакан взрывателя. У него не было ни магического, ни рентгеновского луча, который сказал бы, когда крошечная капсула разобьется, когда проводок перестанет дрожать. Эти маленькие механические семафоры были похожи на перебои в сердце или апоплексический удар у человека, который только что в невинном неведении пересекал улицу впереди вас.

В каком городе это все тогда происходило? Он даже не помнит. Он услышал голос и поднял голову. Харди передал ему оборудование в походном мешке, привязанном к веревке, и подождал, пока Кип перекладывал разные зажимы, щипчики и прочие инструменты в многочисленные карманы своей гимнастерки. Он мурлыкал песенку, которую пел Харди, когда они ехали в джипе на место:

«Сменился караул у Букингемского дворца – Гулять ведет красотка Маргарита молодца».

Кип вытер головку взрывателя и начал лепить из глины чашечку вокруг нее. Затем открыл банку и налил в эту чашечку жидкий кислород. Для надежности он обмотал чашечку изолентой. Теперь снова надо ждать.

Между ним и бомбой оставалось так мало места, что он уже чувствовал изменение температуры. Если бы то было на поверхности земли, он бы мог пойти погулять и вернуться минут через десять. А здесь, в замкнутом пространстве колодца, приходится стоять рядом с бомбой, совсем близко, почти в обнимку, и каждый из них двоих ждет, кто первым сделает ошибку. Как-то капитан Карлайл работал с жидким кислородом в шахтном стволе, и вдруг всю яму охватило пламя. Его быстро подняли вверх, но в ремнях уже висело безжизненное тело.

Где он был? Лиссон Гроув? Олд-Кент-Роуд?

Кип погрузил в грязную воду, а потом приложил шерстяную тряпочку к металлическому корпусу в тридцати сантиметрах от взрывателя. Она не прилипла, стало быть, нужно еще подождать. Когда шерстяная тряпочка прилипнет, это означает, что часть корпуса вокруг взрывателя замерзла, и можно начинать работу. Он еще подлил кислорода в чашечку.

Круг инея разрастался, и радиус его заметно увеличился, но Кип не спешил. Еще несколько минут. Он посмотрел на бумажку, которую кто-то приклеил изолентой к бомбе. Утром они получили новые комплекты специального оборудования для всех саперных подразделений. Туда была вложена эта «инструкция», над которой они все хохотали.

«Что является основанием для взрыва?

Если принять человеческую жизнь заX, риск заY, а ожидаемый ущерб от взрыва заV, логично предположить, что, еслиVменьше, чемX, деленное наY, бомбу следует взрывать; но еслиV, деленное наY, больше, чемX, необходимо приложить усилия, чтобы избежать взрыва на месте. "

Кто написал эти глупости?

Он уже провел в этом колодце наедине с бомбой более часа, продолжая подливать жидкий кислород. На уровне плеча, справа от него, был шланг, через который в яму накачивали нормальный воздух, чтобы у него не закружилась голова от избытка кислорода. (Он видел, как солдаты, опохмеляясь, «лечили» кислородом голову.)

Он снова приложил тряпочку к корпусу бомбы, и на этот раз она прилипла. У него было около двадцати минут, после чего температура «пускового» комплекта деталей в бомбе станет расти. Но теперь взрыватель заморожен, и можно начинать удалять его.

Он провел ладонями по корпусу бомбы, чтобы убедиться, нет ли где разрывов. Погруженная в воду часть ее должна быть безопасна, но кислород мог воспламениться, если войдет в контакт с открытым взрывчатым веществом. Ошибка Карлайла была как раз в том, что этого он не проверил. «Х, деленное на У…» Если там были разрывы, следовало применять жидкий азот.

– Эта бомба весит почти тысячу кило, сэр. «Эсау», – послышался голос Харди сверху. – Маркировка: пятьдесят, в кружочке, В. Скорее всего, имеет два блока взрывателя. Но мы думаем, что второй, возможно, не действующий. О'кей?

Они вдвоем обсуждали все это раньше, еще до спуска Кипа в яму, но такие вещи требуют подтверждения, которым лучше не пренебрегать.

– Подключи меня к микрофону, а сам уходи.

– Есть, сэр.

Кип улыбнулся. Он на десять лет младше Харди и не англичанин, но тот был счастлив в рамках армейской дисциплины. Другие солдаты обычно колебались, прежде чем назвать его «сэр», но Харди всегда громко и с энтузиазмом выкрикивал это слово.

Он должен работать быстро, чтобы захватить взрыватель, пока детали скованы льдом.

– Ты слышишь меня? Свистни. …О'кей, я слышал. Наливаю последний верхний слой кислорода. Пусть он пузырится еще тридцать секунд. Потом начинаю. Освежаю заморозку. …О'кей, я собираюсь выкрутить… о черт, сломалось.

Харди внимательно слушал и все записывал. Записи были необходимы на тот случай, если что-то пойдет не так и ахнет взрыв. Кип мог погибнуть от крошечной искры, блеснувшей в облаке испаряющегося кислорода. Да и мало ли какой сюрприз мог быть заложен врагами в сложной конструкции? Другому саперу, которому придется работать с такой же бомбой, нужно будет учитывать альтернативные решения.

– Я использую гаечный ключ. – Кип достал его из кармана гимнастерки. Ключ был холодный, и пришлось потереть его в руках. Он начал извлекать блокирующее кольцо. Оно легко выкручивалось, и он сообщил об этом Харди.

– «Сменился караул у Букингемского дворца…» — насвистывал Кип. Он вытащил блокирующее кольцо, затем установочное кольцо и выпустил их в воду. Он чувствовал, как они медленно кружили возле его ног. Это все займет еще четыре минуты.

– «Связать свою судьбу с солдатом хочет ли она? Ведь надо знать, что жизнь солдат опасна и трудна!»

Он громко пел, стараясь согреться. Грудь болела от холода. Он попытался отодвинуться от стылого корпуса бомбы. Поднял руки вверх, к шее, куда все еще попадал солнечный луч. Потом потер их, чтобы снять грязь, жир и иней. Было трудно достать гильзу, чтобы захватить головку. Затем, к его ужасу, головка взрывателя отломилась и отлетела.